Словом и убить можно. Но я не убиваю - всего лишь медленно травлю тебя своим шепотом, дурманю легкой хрипотцой в голосе. А ты с улыбкой слушаешь, ведь истории мои легки и сладостны: о прекрасных девицах в ярких нарядах, о смелых юношах с тонкими пальцами и музыкальным слухом и о древних царях, пивших воду с мышьяком, чтоб не умереть от яда. Так и сказки мои медленно растекаются под кожей, разносятся красным соком, чтоб ты, милый мой, неуязвимым стал для чужих слов и дурных мыслей.

- И что же было дальше?..

- Завтра, мой господин, завтра.

---

Пробуем?..

Извините, я таки убрала эту жуткую картинку из поста.

С вас коммент, с меня- картинистая ассоциация.

---

Просыпайся!..

Мне бы молитвы над тобой спящим читать, в волосах словами путаться, да только голос отдала. За просто так отдала. Принцессе твоей юной, копной пылающей меди да россыпью мелких веснушек Богом отмеченной. Ей теперь тебе колыбельные петь, на руках убаюкивать. А мне ведь ничего не жалко, ничего-ничегошеньки. Хочешь пеной под ноги брошусь, хочешь солью на губах останусь? А хочешь самой сладкой горечью сердце изрежу, памятью расколю на мелкие осколочки и милой твоей в ладони рассыплюсь. Она после шептать будет: "Что за невидаль - песчинки красные?". Шептать и смеяться. Тебе ведь ее улыбки ценнее злата. А хочешь, я целое ожерелье кораловое принцессе сплету?..

Только просыпайся, милый, - негоже принцам на дне морском отдыхать.

---

Homa homini...

---

В моих сказках закончились пряники и поцелуи. Остались только плюшки с сахарной пудрой да улыбочки из серии "не сегодня, милый" - кому ж такая радость пригодится? Вот и сижу дома, пудру с подбородка вытираю, наблюдаю с интересом, как черная телефонная трубка твоим фирменным, неуместно эротичным голосом набивается в гости, а мой автопилот с невиданной прытью выдает очередное "не сегодня, милый", и думаю, что пора бы уже закругляться с этим лирическим отступлением, вот только:

- Ты откажешься от пряников?..

Что ж, сам виноват. В моих сказках закончились поцелуи.

---

Память,

как озноб отсыревших мыслей,

как дрожь пальцев на горячечной коже, как мокрые лоскуты на лбу, как малиновое варенье вперемешку с обжигающим чаем и ноющей болью в каждом глотке.

Как влажные от дождя ладошки, как забытый на подоконнике шарф, как растегнутое пальто, как промокшие ботинки и чечетка холодных капель на золоте, скользящем под ногами.

мне ль учиться у желтых листьев

падать?

@настроение: реквием по осени

---

Чудны дела твои, солнечный. Что ни вечер, то снишься мне, что ни утро- долой бежишь. Что ни вечер- в ладони течешь лучами, что ни утро- не взглянешь даже.

И мне бы русалочкой быть да голос за злато твоих глаз отдать. Мне бы Лорелеей быть, чтоб улыбки в волосах ловить, взгляды твои отражать. Мне бы свечкой чадящей быть, чтоб восковыми слезами по тебе плакать.

Али воду живую на губах нести, камень-алатырь искать, на перекрестках прохожих ловить да имя твое в бреду повторять, чтоб что ни утро- в лучах таять, что ни вечер- эхом шептать молитву закатному небу, где темная охра смешалась с бледным янтарем и застыла полукругом солнца.

Чудны дела твои, солнечный...

Чудны дела твои...

Чудны дела...

Чудны...

Чуд...

---

В сонном утреннем королевстве время рассыпается зернами кофе, закатывается под столы и стулья с резными ножками, манными крупицами высыпается из ложек и рук, сама - знаешь - откуда - растущих, бледно - желтым песком скользит между пальцами... да, песком, милая, в этом королевстве еще и не такое водится - ремонт у них там.

А часы молчат, давно молчат - кукушата сдохли, батарейки сели, бессменные семь утра на циферблате остались - принцессам вовсе спать положено, да венценосные мамушки не дают - вот и бродят призраками по дворцу, кремовым шелком полы подметают - тоже польза. И новый черный телефон с новым, как водится, номером молчит - связь плохая, настроение грустное, натура интровертная - нужное подчеркнуть. Даже кот безмолвствует - просто так. Или в знак понимания, или согласия, или чего там еще - разницы - то.

Только время в сонном утреннем королевстве сыпется зернами кофе на лезвия жизненной кофемолки. И, что показательно, тоже молчит. И мы, принцессы, молчать будем - куда денемся?

Все перемелется, милая, все перемелется.

---

Сотни тугих колец, верности- ни на грамм.

Крыльями за спиной- дождь в парашютный шелк.

Шепот из-за плеча:

- Как ты меня нашел?

- Милая, это жизнь – жмуриться да играть,



Милая, это жизнь- пляска на острие.

Мягко течет в руках жженая медь волос.

Если полынный яд словом прошел насквозь,

Разве не все равно - жарко ль углям гореть?



Разве не все равно?.. Пальцы б не исколоть -

Нынче в чугун котла льется осиный воск.

Шепот из-за плеча:

- Хочешь знать каково -

Сотни тугих колец мягкую режут плоть?..

@настроение: ой, бредятина вышла, ой, бредятина...

---

ПОСОВЕТУЙТЕ МНЕ:



- одну книгу

- один фильм

- одну песню

- одну вещь

- одно действие

- один город

- одну мысль/высказывание.

---

Эта тушь не смывается. Ни водой, ни мылом. Равномерно растекается по коже, словно так и надо, вернее, надо и так. Вливаю кофе в охрипшее от беззвучного крика горло, а глотаю причудливые черные разводы, сползающие по щекам, и не чувствую разницы.

Эту тушь не спрячется под пудрой, не замажется тональным кремом, не выведется в салоне, как ненужная татуировка - остается только людских глаз бояться, зеркала бить и пальцы осколками резать… раз уж эта тушь не смывается ни водой, ни мылом.

---

На дворе январский вечер, приправленный терпким посленовогодним похмельем, или мартовское утро, приправленное остротой который день прогуливаемых пар, или майский полдень и вовсе без специй - какая кому разница? Ты встречаешь меня открытой дверью - как только догадалась, что я приду? - и без слов ставишь на огонь джезву, наполовину заполненную сахаром и кофейной пылью. А пятью минутами позже неистовые огоньки пляшут над свежезаваренным зельем, смешанным с десятью каплями молока и чайной ложкой чистейшего С2Н5ОН.

Долгими бессонными ночами, когда тьма под закрытыми веками изучена аb ovo usque ab mala, эти огоньки согревают пальцы и сжигают нервные клетки, оставляя искорки безумия в глазницах. Но не пугайся - мне ведь только того и надо, глупая...

- Еще молока, пожалуйста.

---

Белая ночь в чашке стынет. Почти остыла в общем-то, еще чуть-чуть - и по губам шифоном струиться будет, на салфетки с шелковыми лилиями - что белым по белому вышивала, пальцы веретенами колола, на полвека заснуть да принцем белокурым разбуженной быть мечтала- капать. А мне пока непослушные локоны в пене пачкать да пальцами чечетку отбивать - полуночи ждать - не дождаться. Чтоб после молочные чары из ложечки пить - Вейрд, на лунном камне вырезанный, в ладонях перекатывать, белую тафту у щиколоток поправлять да надежды пустые хоронить, траурными белыми лентами сердце сшивать - матушки, какой пафос...

---

Это просто фантомные боли под левой лопаткой...

@темы: мысли вслух

---

Мы отравлены маем. Он вдыхаем нашими высеченными из ноющей плоти носами и перегоняем нервно пульсирующими под алебастровой кожей венами. А мы не замечаем вовсе эту отраву или попросту делаем вид, что не замечаем - сами давно не в курсе.

И покуда жизнь талой водой течет по темным кругам под глазами - неоспоримому свидетельству бессонных ночей и кофейных оргий в до неприличия тесной, но уютной кухне, мы пьем красное вино из одноразовых стаканчиков, ездим «зайцами», смеемся над собой и будим по ночам соседей.

Да только не успеешь оглянуться, как жизнь уже малиновым вареньем скользит по ямочке на подбородке, а мы все также слушаем джаз двадцатилетней выдержки, пьем сухое красное вино - и то если денег хватит - и гоним красную майскую отраву по кругу.

@темы: пишется

---

Полупустые бутылки вина и догорающие свечки, окна, зашторенные черным габардином, и мягкий ворс ковра под ладонью... Ожог. Судорожно отдергиваю руку - в липком одиночестве прокуренной комнаты слишком непривычно ощущение чужой ладони на запястье.

Здесь одиночество - фетиш, больнее чем хлыст, ярче чем измена, приятнее чем десятки ледяных пальцев на пылающей коже… и, кажется, это единственное место, где можно о нем забыть. Хотя бы на время.

Здесь на новичков не обращают никакого внимания, оставляя сладкую возможность терзать себя робостью и сомнениями. Что ж - нагло улыбаюсь правым уголком губ и мурлычу, вытягивая гласные: «Проходи, не бойся - у нас здесь всего лишь маленький крематорий, мы заворачиваем крошки несбывшихся надежд и невыполненных обещаний в тоненькие листочки задушевных разговоров и ритуально сжигаем, выпуская дым колечками». А после ловим чьи - то, неважно чьи, вишневые губы, лихорадочными пальцами ласкаем бледные тела, еле заметные в томной агонии почти потухших свечек, и выжигаем очередное ноющее клеймо на рваной поверхности души.

И безнадежно, безысходно, безудержно пытаемся жить здесь и сейчас, помня, что все мы по сути всего лишь morituri.

@темы: страшные сказки

---

Мне бы только разучиться пить черный кофе и есть горький шоколад натощак, включать рыжеватый свет настольной лампы и читать по ночам, до безумия любить фиалки и песчаные пляжи, заварной крем и ванильный пломбир, крутить «солнышки» до тошноты и ходить на цыпочках по мягкой зелени ковра, сбивать пальцы об серебро и подводить глаза темно-серым, засыпать в маршрутках и ловить ладонями ветер, петь песни до хрипоты и гулять простуженной без шарфа, теребить волосы и закрывать глаза при поцелуе…

Ах, мне бы только разучиться плакать словами.

@темы: пишется

---

Хочешь, я расскажу тебе сказку?

---

Сегодня я принесла тебе вовсе не вязанный шарф, собственноручно вымученный слякотными весенними вечерами, и не прозрачные баночки с медом - панацеей от больного горла и плохого настроения - сегодня в моих ладонях застывшие кусочки безлюдного побережья и мягкие волны пока еще холодного моря, толстопопые неуклюжие чайки и разноцветные камушки...

И тебе бы улыбнуться уголком губ, налить зеленого чая и приглушить музыку, а ты только сидишь в кресле, хмуришься и бормочешь себе под нос: мол и мечты у меня карандашные - на острие грифеля вертятся, совсем рядышком будто, а не поймать, не выполнить, и фотографии рисованные, и чайки на них бумажные, да и ракушки, привезенные из отпуска совсем ненастоящие...

@темы: сказиться от слова сказка

---

По ту сторону оконных стекол вечер. Темно - синее бархатное небо стучится в скрипучую резную дверь, словно любопытствующий путник. Ах, сколько уже этих путников было на нашем веку - угораздило же Элис покрасить дверь в зеленый, теперь сиди - мучайся, нежданных гостей фруктовым чаем пои да медовыми историями развлекай… И никто даже не потрудится закрыть за собой, посему в комнате вечно сквозняки бродят. У Вайта от них, между прочим, постоянный насморк и глаза как у кролика. Впрочем, кролик он и есть кролик - что с него возьмешь? - съедает всю морковь с грядок и не любит умываться - все утро за ним бегать надо, чтоб затащить в ванную.

Но по вечерам, видимо, смельчаки спят, поэтому можно поплотнее затянуть габардиновые шторы, осторожно сложить раскрашенные маски в сандаловые шкатулочки с жемчужными бусинками вместо замков и позволить себе роскошь быть такими как хочется.

Гусеница ставит джезву, наполненную снежными кристалликами сахара, на огонь и, улыбаясь, достает с верхней полочки табак для кальяна с привкусом ванильных пирожных и полуденного сна. Я привычно закрываю дверь на засов, сажусь в кресло - качалку с вышитыми павлинами на спинке и рассказываю на ходу придуманные «вечерние истории», неторопливо раскуривая кальян. Вайт и вовсе думает о своем да почему-то хмурится. А Элис только улыбается правым уголком губ и делает вид, что не видит - не слышит, поправляет картины «уголками вниз» и включает настольные звездочки. И только потом, обернувшись через левое плечо, небрежно замечает, что «мы совершенно неисправимы и даже через 100 лет будем завязывать шифоновые банты и рассказывать смешные четверостишия, забравшись на табурет» .

Ах, как же мне хочется ей верить…

@темы: сказиться от слова сказка