Сегодня Хозяин сжигает на костре вальпургиеву ночь, и яркие искорки дурманящего пламени причудливо отражаются в серебряных лезвиях - медальонах, подаренных Повелителем - и в не менее ярко сверкающих ледышках глаз безумных танцоров. Каждый из них - вернее, уже из нас - сжигает осколок своей тшедушной души в этой горячечной пляске - впрочем, невелика цена - все мы платили и больше...
Черт... Стираю свежую рану с щеки - будь осторожнее со взглядом, милая. Поверь, мы еще успеем отравить друг друга вкусом собственной плоти и крови - проклятым больше некуда торопиться. Да и давно уже поздно мучить тающие отражения собственных эмоций нелепым вопросом - что же мы наделали? Сжигали себя заживо - страстью ли, ревностью ли? Кто теперь-то скажет - раздавали свое тепло случайным прохожим и оставались изысканным привкусом пепла на губах Хозяина. Ловили в температурном бреду богохульнические сны и запинаясь на втором слоге восторженно хрипели "Ave... Ave... A...", мечтая хоть на секунду вглянуть в запретную пропасть, смотрящую из его глазниц...
Теперь в наших ладонях тень вседозволенности да иллюзия пьянещей свободы - все мы "вольны" сверкать нагими телами сквозь черные жемчужины безлунных ночей, босыми пятками отбивать чечетку обреченных на вечную смерть и до крови сбивать белесые колени, падая в поклон. С убийственной легкостью по слогам чеканить столь желанную некогда фразу: "Ave, Asmodeo..." и с немым отвращением смореть в черные впадины - Повелитель и сам уже не помнит, кто выжег своей чахоточной страстью ему глаза и осталась ли от этого кого-то хоть горстка пепла...
"Тссс. Только не бойся, любимая, я держу твою ладонь. Ничего не случится, пока я рядом..."
Целую пылающий лоб. Сладкая ложь, не правда ли? - Когда же ты наконец поймешь, моя милая, что morituri te salutant не знают любви?..
"Ave, A..."