Мы не добрые, мы - светлые. (с)
Как, скажи, летать теперь, братец сокол?
У меня под ребрами зреет солнце,
Я его ношу в себе пятый месяц
И не знаю, сколько еще придется,
Чем в итоге вырастет это семя.
Я ползу по льду, прогоняя зиму,
От того внутри расцветает радость,
Плодоносит ужас невыразимый.
Как, скажи, летать теперь, братец сокол?
От самой себя никуда не деться,
У меня под ребрами зреет солнце -
Там, где раньше билось живое сердце.
У меня под ребрами зреет солнце,
Я его ношу в себе пятый месяц
И не знаю, сколько еще придется,
Чем в итоге вырастет это семя.
Я ползу по льду, прогоняя зиму,
От того внутри расцветает радость,
Плодоносит ужас невыразимый.
Как, скажи, летать теперь, братец сокол?
От самой себя никуда не деться,
У меня под ребрами зреет солнце -
Там, где раньше билось живое сердце.
Для меня это оставляет ощущение не "страшных сказок": больше волнкющее, бьющее, чем пугающее.
Спасибо!
Невыразимое спасибо бьётся в моей груди.
Я имела в виду примерно то, как дети рассказывают друг другу страшные истории, но всем интересно и волнующе, а не страшно. Впрочем, я-то как раз не в курсе, как оно на самом деле бывает)
И рада, что понравилось, конечно)